Почему Бог выбрал эту обезьяну - свящ. Антоний Лакирев

Все трое росли вместе и привыкли видеть друг друга каждый день. Все детство они вместе уворачивались от тычков взрослых, вместе искали в саванне коренья, вместе учились делать рубила. А став взрослыми, они по-прежнему старались держаться вместе: Игги и Шорло тоже воспринимали друг друга и Ашри как обязательную часть ландшафта, без которой становилось не по себе.

Выходя тем утром из пещеры фыртов, Ашри жестом позвал за собой не только Игги и Шорло, но и еще двоих взрослых мужчин. Только один взрослый и трое подростков остались охранять племя. Сезон дождей заканчивался, и в долину вот-вот должны были прийти стада крупных антилоп с юга. Фырты каждый год пытались добывать их — чаще всего без особого успеха. Леопарды лучше с этим справлялись, и фыртам не раз удавалось отогнать леопарда от убитой антилопы. Похоже, леопардам так же не нравились вопли взрослых фыртов, как Ашри — хоровой крик детей.

Встающее, казалось, прямо из озера Туркана солнце заливало саванну всеми оттенками оранжевого. Фырты быстро продвигались на юг, пока не достигли одного из притоков Большой реки, которой предстояло течь еще долгие тысячелетия, прежде чем она получит название «Нариокотоме». Мы назовем приток Оккойо — он и до сих пор не получил названия, так что нас никто не поправит. Каждый год после сезона дождей Оккойо разливалась, вымывая в мягком грунте все более глубокий каньон. Сейчас в глубине каньона неслась не столько река, сколько поток грязи вперемешку со стволами деревьев. В самом узком месте за много лет скопились сотни таких стволов, по которым с трудом, но можно было перебраться через каньон. Ниже по течению каньон расширялся, кое-где по его стенам можно было и спуститься вниз — но переправляться таким способом было долго и трудно.

Ашри опасался карабкаться вниз и вверх по скользким стенам каньона, да и переправа через грязный и быстрый поток его не привлекала. Поэтому он со своими соплеменниками осторожно перебрался по естественной плотине на южный берег Оккойо, оказавшись на пологом каменистом пригорке. Отсюда открывался широкий вид на всю равнину к югу, насколько хватало взгляда. И на этой равнине паслось многочисленное стадо антилоп, просто громадное, если честно. А еще Ашри увидел, как с запада к антилопам приближаются шестеро бырров.

Ветер дул с юго-востока, так что бырры двигались по широкой дуге, обходя стадо с северо-запада. Приблизившись на сотню шагов, все они бросились бежать, отрезая от стада небольшую группу самок с детенышами. Один из бырров, судя по росту — Ирфи, их вождь (Ашри сталкивался пару раз с этим мрачным силачом) — прибавил скорость, нагоняя жертву. Ашри вспомнил, что так поступают гиены: когда жертва выдохнется, вожак догоняет и вцепляется ей в горло. И львы так делают. Ничего нового; только легкий азарт от ожидания, догонит ли Ирфи антилопу. А Ирфи упал. Судя по тому, как он замахал руками, он просто поскользнулся на жидкой субстанции, падавшей из перепуганной антилопы. Что ж, с антилопами это бывает. Отставшие бырры нагнали своего вожака, обступили его — а потом завязалась драка. Исполненные ярости и разочарования вопли дерущихся бырров были прекрасно слышны на пригорке, где укрылись фырты. Потом драка прекратилась, и бырры, отдышавшись, потянулись на запад, в направлении своего стойбища. Перепуганное стадо следило за ними не менее внимательно, чем фырты, и измотанным бегом и дракой быррам ловить было некого.

В голове Ашри, наблюдавшего вместе со всеми за этой батальной сценой, внезапно появилась идея, которую он сам едва сумел осознать. Скорее, это был образ, картинка, подобная сну, в котором он понял, в чем было ошибка Ирфи… Ашри попытался рассказать о ней, но слов не хватало. На большом плоском камне с резким обрывистым краем он быстро собрал кучу камешков поменьше. Потом он поставил своих людей полукругом у отлогой стороны валуна, а сам встал напротив них всех. Четверо фыртов с любопытством смотрели на своего вождя. Ашри показал рукой на груду камешков, потом на стадо (после ухода бырров оно постепенно возвращалось на пастбище), потом снова на камешки… Кажется, Шорло начал понимать… А, вот и Игги догадался… И остальные.

Жестами Ашри указал каждому его место на равнине позади стада, а сам присел на корточки, скрывшись за тем самым валуном, который послужил фыртам картой местности (потом они еще тысячи лет зачем-то будут начинать охоту именно от этого камня). Четверо фыртов побежали на юг, обходя стадо по той же дуге, что и бырры, только в другую сторону.

Сжимая в руке кварцевый бифас, Ашри чувствовал себя полным идиотом. Он даже представлял себе, как Пыы, его женщина, смеется над ним и готов был сам засмеяться. Поняли ли его соплеменники? Сделают ли они то, что приказал вождь? Может быть, кто-нибудь найдет по дороге тухлую крысу и понесет ее в стойбище?

Шорло, пока пробирался к указанному вождем месту, тоже тихонько посмеивался. Он отлично мог себе представить заливистый смех Пыы — все в племени улыбались, заслышав его. Что-то нелепое придумал его друг… Но в племенах фыртов за тысячи лет те, кто не верил вождю, уходили или погибали. Или и то, и другое, потому что вне племени выжить было почти невозможно. Поэтому Шорло даже в голову не пришло обмануть ожидания Ашри. Кстати, как тот и опасался, тухлая крыса попалась-таки ему на пути. Но он удержался.

Притаившийся за камнем Ашри, увидев, что все вышли примерно на те места, что он указал, подбросил камень высоко вверх, и его соплеменники начали двигаться к стаду каждый со своей стороны. Ветер дул теперь со стороны охотников, и почуявшие опасность антилопы подняли головы. Некоторое время они оглядывались по сторонам, а потом дружно побежали в сторону Ашри. Не так уж они и торопились: пример бырров показал им, что жители этой местности бегают не так быстро, как они.

Все произошло еще лучше, чем задумал Ашри. Когда вожак стада поравнялся с камнем, за которым прятался Ашри, он вскочил и со всей силы ударил пробегавшего мимо крупного самца. Ашри метил в голову, но куда на самом деле попал — не разглядел. Да это было и не важно, потому что антилопа (может, лучше сказать «антилоп», это же был самец?) …одним словом, самец, вожак стада, споткнулся и упал. Налетая одна на другую, антилопы тщетно пытались остановиться. Многие падали, ломая ноги. Остальные, обезумев от ужаса, в конце концов, падали с обрыва. Часть из них были унесены течением Оккойо, но немало остались лежать на дне каньона.

Вечером охотники притащили в пещеру столько еды, сколько смогли унести. А наутро вернулись на то же место — то, что оставалось на равнине, подъели гиены, но до того, что лежало на дне каньона, они добраться не смогли…

Кооперация, лежащая в основе загонной и других форм коллективной охоты, значительно повышает ее эффективность. Появляется возможность охоты на более крупную добычу; если для Homo erectus отличной добычей была мозговая кость слона, то на рубеже эпох гейдельбергских людей и неандертальцев людям достается уже весь слон целиком, а то и не один. Отсюда вытекает несколько разнородных следствий. С одной стороны, добычи становится больше. Однако при отсутствии холодильников или хотя бы коптилен, это часто оказывается много больше, чем племя может съесть. Конечно, нельзя исключить, что при наличии огня копчение или вяление могли быть известны нашим предкам, но это все равно были бы кратковременные способы консервации. В принципе повышение эффективности охоты делает возможным увеличение размера группы — но у современных людей психологические исследования выявляют, что более или менее комфортный размер группы не превышает примерно 30 человек. Даже если ресурсы позволяют увеличить количество людей в племени, рано или поздно это встретит психологические препятствия.

Кроме того, увеличение размера группы также означает рост ее пищевой территории со всеми вытекающими последствиями: перенаселением, истощением ресурсов и жестокой конкуренцией, а то и кровопролитными войнами с соседями. Экологические последствия оценивать трудно, но целый ряд